Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Банковское обозрение, 17 февраля 2016 г.

Не очень оптимистичные итоги

822 просмотра

Рынок страхования, итоги года и прогнозы на 2016 год обсудили Павел Самиев, управляющий партнер Национального агентства финансовых исследований (НАФИ), и Игорь Юргенс, президент Всероссийского союза страховщиков (ВСС) и Российского союза автостраховщиков (РСА).

Павел Самиев: Итоги года, конечно, не очень оптимистичны. Если бы не ОСАГО, то рынок сильно упал бы. Все основные виды показали отрицательную динамику, и ОСАГО — единственный вид, который за счет повышения тарифов вырос. Но можно ли назвать какие-то достижения рынка, что-то позитивное?

Игорь Юргенс: К достижениям, безусловно, относятся усовершенствование АИС РСА, запуск Бюро страховых историй (БСИ), электронный полис, европротокол и крупный шаг в области КБМ (коэффициент бонус-малус), который вызывал самую большую «изжогу» у автовладельцев, рекордное количество жалоб в Центральный банк и в другие инстанции. Все эти нововведения сделаны на средства участников рынка, без привлечения государственных инвестиций. Вот, например, в развитии банковского аналога БСИ, в развитие системы Бюро кредитных историй — было привлечено немало государственных денег. На мой взгляд, страховщики сэкономили государственные деньги, и это очень хорошо.

Параллельно происходило наращивание продуктового ряда и технологий страхования жизни. Чемпионы здесь, конечно, компании, которые являются дочерними компаниями крупнейших банков. Им в данном случае проще. Но разработанные ими продукты и технологии доступны всему рынку.

Начался отраслевой процесс консолидации. Это тоже надо поставить в заслугу страховому сообществу. Импульс придал новый Закон о саморегулировании на финансовом рынке, и основные движущие силы, которые стоят за различными объединениями, решили, что надо объединяться. Но это не палочная дисциплина, нет никакого давления. Были экономическое решение и был здравый смысл. ВСС в результате стал базой для консолидации, надеюсь, он будет эффективно решать проблемы отрасли и скоро станет полноценной СРО.

Среди ряда законодательных достижений — довольно значительное продвижение в области страхования жилья. Мы вышли на второе чтение в Госдуме редакции Закона, который нас устраивает, который, может быть, откроет очень значительный сегмент рынка для более активной работы. Также нельзя не отметить решение, которое мы оспаривали в определенных деталях, но с которым согласились глобально при наших условиях — это создание национального перестраховщика. Мы скорректировали наиболее жесткие бизнес-планы этого будущего национального перестраховщика, чтобы он не стал обузой для рынка вместо того, чтобы рынку помочь. Правительство нас услышало, и в настоящий момент концепция государственной перестраховочной емкости в условиях санкций подвергается анализу и коррекции в полном соответствии с тем, что мы хотим.

Павел Самиев: Поговорим немного о санкциях, раз уж мы их упомянули. Насколько рынок чувствует негативное влияние санкций, особенно в части использования перестраховочной защиты на Западе? С одной стороны, понятно, что это вопрос прежде всего крупных компаний, у которых есть крупные риски и поэтому есть проблемы. Раньше-то было сложно перестраховать некоторые риски из России, потому что отношение на Западе было сложное ко многим промышленным рискам, и уже тем более сложное, если это было связано с какими-то нестандартными объектами, непонятными на Западе. Два вопроса в связи с этим. Вообще, чувствительно это для рынка или это вопрос только двух-трех крупных компаний? Второй вопрос — это альтернативные рынки. Было много разговоров про Китай, про Юго-Восточную Азию, может быть, Индию или какие-то еще страны, какие-то рынки. Они дают альтернативу или нет?

Игорь Юргенс: По первому вопросу есть большой соблазн сказать, что это общая проблема и ее надо решать всем миром. Но мы не будем лицемерить: конечно, в связи с санкциями буквально пара компаний испытывает трудности в размещении рисков в перестраховании. Наш ответ: возможно, лучше государственные гарантии, нежели создание новой перестраховочной компании с большими затратами на ее организационное становление. Я уже не говорю о том, что ее бизнес-план должен окупать вложенный капитал, а это весьма непростая история.

У меня есть свои международные контакты и есть свое понимание того, что хочет наше политическое руководство. Эти два вектора направлены сейчас положительно. Во-первых, международные контакты говорят о том, что Запад, в принципе, готов снимать финансовые санкции, мы возвращаемся на мировые рынки, и тогда, вроде бы, не нужна национальная перестраховочная компания, особенно с обязательной цессией. Если будет нарастать конструктивный диалог с Западом по самым острым проблемам, мы вернемся в комфортные условия.

Но сказав это, не могу не заметить: как мы знаем, любой бизнес — это экономика ожиданий, он определяется тем, чего ждет субъект рынка от своего развития. В этом смысле санкции — не как прямое перестраховочное ограничение, а как отсутствие дешевого кредита, как ожидание еще худшего, как недоверие к экономике страны, а соответственно падение рейтингов — безусловно, наложили на весь рынок негативный отпечаток. Поэтому короткий и легкий ответ: «Нет, как-нибудь переживет остальной рынок» — неправильный. Влияние есть на всех, даже на тех, у кого клиентов, попавших под санкции, нет.

Что касается остальных рынков, ни у кого нет емкостей, схожих с западными рынками, даже у тех, у кого есть хотя бы значимые емкости, как, например, у наших китайских партнеров. Здесь тоже много нюансов. Они нам честно говорят: «Все наши перестраховочные емкости уже имеют акционеров в лице западных партнеров, в первую очередь американцев. Мы вам по санкционным рискам помочь не можем». Последняя дискуссия такого рода, когда представители центральных банков Китая и России встречались в Санкт-Петербурге и мы высказывали свои пожелания; все закончилось тем, что там, где санкций нет (типа страхового ядерного пула), давайте работать, а по санкционным рискам — нет, пока не будем.

Павел Самиев: То есть эти все альтернативные рынки — не такие уж альтернативные?

Игорь Юргенс: Во-первых, они не альтернативные, потому что везде присутствует Запад в качестве акционеров. Во-вторых, они маленькие. Индия — не помощник. Китай — я вам уже объяснил ситуацию. В Бразилии падение экономики сильнее, чем у нас, много внутренних проблем. Кто тогда? Африка что ли? Тоже нет.

Мы обращались с предложением к нашему Центральному банку в связи с созданием Нового банка развития БРИКС посмотреть на возможность создания такого SPV, то есть специальной дочерней организации этого международного банка в области перестрахования. Но, во-первых, этот банк будет докапитализирован только еще лет через пять — десять. Во-вторых, они сказали: «Вы представляете свою бизнес-модель? Мы абсолютно не уверены в том, что именно здесь этому банку будет выгодно работать». Все, конец истории.

Павел Самиев: Хорошо. Тогда, возвращаясь к динамике по рынку, начнем с ОСАГО. Рост достаточно большой и по итогам года. В этом году, конечно, такого роста уже не будет, потому что эффект от повышения тарифов отыгран, но вокруг ОСАГО кроме динамики и кроме тарифов, конечно, есть много еще разных историй. Это даже множество неприятных претензий к рынку типа навязывания дополнительных услуг. Когда был повышен тариф, этот вопрос был снят, были движения навстречу со стороны участников рынка и Центрального банка. А вопрос в том, что в этом году на фоне того, что, очевидно, начнет снова быстро расти убыточность, в том числе из-за девальвации, может ли снова проявиться вся эта проблематика: навязывание, отказы, жалобы? Какие прогнозы по критической точке — когда убыточность преодолеет такой «красный» уровень? Мы вообще в этом году достигнем его? Ведь пару лет назад, когда мы, собственно, и говорили, что рынок уже выходит в неконтролируемую с точки зрения убыточности фазу, рынок был на грани краха. Можно ли ожидать снова злоупотребления со стороны отдельных компаний, которые не видят мотивации работать нормально, потому что работают в минус? Вроде бы, сейчас все выглядит прилично: компании платят нормально, какой-то баланс найден. Но это равновесие кажется неустойчивым.

Игорь Юргенс: Сейчас трудно это прогнозировать, потому что, если бы кто-нибудь год назад мне сказал, что курс евро достигнет 90 рублей, я бы ответил: «С ума сошли?» Однако это произошло. Очень надеюсь на отскок, на какое-то успокоение. Если мы рассматриваем даже такой почти катастрофический сценарий, огромное давление на курс рубля и дальнейшие ухудшение макропоказателей, то на год все же даже для такого сценария какая-то подушка безопасности у рынка существует. И в этом случае возможны коллективная дискуссия внутри сообщества и продолжение конструктивного диалога с Центральным банком. Как мы знаем, по закону они один раз в год могут корректировать тариф. Не думаю, что до этого дойдет, считаю, что внутри тарифа, уже разрешенного и по коридору, и по некоторым другим предлагаемым новациям (в частности, увеличение тарифа для плохих водителей), можно будет найти какое-то равновесие. Если этого не произойдет, мы будем опять обращаться в Центральный банк с соответствующими актуарными расчетами, соответствующими справочниками запчастей и со всем остальным. Надеемся быть услышанными. Что касается эксцессов, таких как навязывание дополнительных услуг, невыплат в срок, попыток сбежать с рынка и т.п., то сейчас в РСА выстроили правила профессиональной деятельности таким образом, что за это уже мы будем и штрафовать, и санкционировать наших членов. То есть на уровне СРО будет самодисциплина, и это тоже важно. ВСС, РСА и Центральный банк не дадут рынку выйти за пределы нормального поведения в отношении потребителей страховых услуг, потому что это было бы катастрофой. Имеется в виду не отмена ОСАГО, условно говоря, и не прекращение этого вида деятельности; катастрофой было бы в данном случае его огосударствление, на что, конечно, и у Центрального банка, и у, в первую очередь, у Государственной Думы руки будут чесаться, если мы неправильно себя будем вести.

Поэтому страховщики стоят перед таким выбором: или меньше зарабатывать, отрегулировав все свои бизнес-процессы, но, тем не менее, зарабатывать, входить в каждый дом (ведь именно такого рода обязательное страхование позволяет им дойти практически до каждого человека), или государственное финансирование, не бизнес, но система все равно остается. И люди будут ездить с ОСАГО, потому что, если без него, то мы знаем альтернативу: разборки, драки, бандитизм и все остальное на дорогах, к тому же постоянные судебные разбирательства. Это не вариант, а возврат в феодальное прошлое. Такой сценарий никому не нужен.

Павел Самиев: А можно оценить уровень мошенничества в ОСАГО и КАСКО? Конечно, обычно в кризис доля мошенников растет. Какие основные меры кроме Бюро страховых историй, что еще может здесь сыграть роль?

Игорь Юргенс: Размер мошенничества очень трудно оценить, потому что у нас, к сожалению, нет в соответствии с действующим законодательством никакой возможности получать у правоохранительных органов какие-либо данные или начать свои расследования. Мы можем говорить только об экспертных оценках. По разным источникам, из более 40 млн полисов ОСАГО свыше миллиона считаются поддельными. Мы обратились к руководству МВД и ГИБДД с конкретными предложениями по усилению борьбы с фальшивками. В структуре ВСС появился вице-президент и заместитель исполнительного директора РСА, который занимается только этим направлением. Есть уже и определенные результаты — совместно со специализированными компаниями выявлено ноябре-декабре прошлого года в Интернете 365 источников продаж подделок, 280 сайтов и объявлений заблокировано. Предпринимаются и другие целенаправленные шаги. Но, как вы совершенно справедливо сказали, я считаю, что всегда при экономическом кризисе растет преступность, причем и жесткая, организованная, и такая «мягкая», какой является в глазах населения фальшивый полис («Почему бы не обмануть страховщика? Это же милое дело»). Мировой уровень страхового мошенничества, по моему представлению, составляет примерно 8–10% и, конечно, различается по странам. У нас, наверное, больше. 10%. Чем человек начинает хуже жить, тем он активнее ищет, как сэкономить либо даже не совсем честно заработать, выкручивается всеми способами, которые ему кажутся возможными.

Здесь конечно, только штрафами и уголовным преследованием добиться положительного результата невозможно. Нужны информационно-разъяснительная работа, повышение финансовой грамотности и культуры населения, внедрение новых современных электронных технологий, совместные акции с правоохранительными органами и общественными организациями по профилактике и предупреждению страхового мошенничества.

Павел Самиев: Хорошо. Еще про новации, в частности про телематику. Я так думаю, что на рынке, конечно, доля охвата пока очень-очень низкая.

Игорь Юргенс: Да, еще невелика.

Павел Самиев: Можно ли ожидать, что как раз сейчас, на фоне в том числе борьбы с мошенничеством и в связи с новой волной роста убыточности, страховые компании активизируются и с телематическими продуктами?

Игорь Юргенс: Мы понимаем, что локомотивом или даже скорее ледоколом является автострахование, правильно? Здесь много возможностей. Вот, к примеру, расширенный безлимитный европротокол. Он сейчас крайне необходим! В ряде регионов уже за 30% перевалила доля урегулирования аварий путем европротокола — на Сахалине, во Владивостоке, на Алтае и в центральных областях. Почему? Потому что инспекторов ГИБДД мало, а ДТП много, инспекторы приезжают через несколько часов. Люди не хотят ждать. Поначалу кажущийся избыточным 18-пунктный европротокол кого-то пугает. Кстати сказать, мы работаем над тем, чтобы сократить количество граф, которые надо заполнять, и сделать заполнение максимально простым. Но все равно люди начинают его заполнять и затем направляют оформленное извещение своему страховщику, тем более что прямое возмещение убытков (ПВУ) между компаниями сделать все-таки легче.

Проходящая сейчас реформа ОСАГО позволяет телематике облегчить проблемы автовладельцев. Мы начинаем дистанционно делать многие вещи, но отслеживание в режиме онлайн — здесь ключевой фактор.

Павел Самиев: Вот еще тема — банкострахование. Мы видели, что, когда был кредитный бум несколько лет подряд, объем премий, который собирался через банки, через банковский канал, рос быстрее страхового рынка. То есть рынок страхования рос быстро, в частности автострахования, но банкострахование росло еще быстрее. В основном, конечно, это было страхование жизни и здоровья заемщиков, НС заемщиков и т.д. Было и залоговое страхование тех объектов, которые брались в кредит, ипотечные иски и пр. Естественно, что, так как кредитный бум прошел, рынок существенно сжался, и мы увидели падение объемов банкострахования.

Однако, что интересно, банкострахование упало не так сильно, как розничное кредитование. Мы понимаем, что все-таки есть эффект продаж некредитных страховых продуктов через банки (в частности, это классическое страхование жизни). Можно ли считать, что это долгосрочный тренд? Страхование жизни в прошлом году уже превысило 12% совокупных сборов всего рынка. Это для России очень много. Раньше такого не было. В мире, конечно, больше. И в значительной степени это как раз канал продаж через банки. Правда, там доминируют несколько крупных банков, и, естественно, мы понимаем, что Сбербанк дал, в общем-то, основной приток. Так вот, может ли это дальше стать среднесрочным трендом? Какие ограничения остаются? Вроде бы, сняли вопрос с двойным налогообложением. Тоже большой плюс. Но какие здесь драйверы? Насколько сильно падение доходов населения будет ограничивать рост? Может быть, есть какие-то еще стимулы, которые мы не задействовали?

Игорь Юргенс: Если мы такая же страна, как все остальные государства, то нет другого тренда, кроме как по мере постепенного нарастания среднего класса, которому есть что сохранять и что сберегать, расширять страхование жизни в пакете тех услуг, которые население приобретает. Поэтому я думаю, что да, будет нарастать. За этот год Ассоциация страховщиков жизни (АСЖ) предложила много очень интересных шагов и провела активную пропагандистскую кампанию. Для начала надо было для налоговых и всех остальных стимулов «разрыхлить» наши государственные верха, потому что до низов дойдет только уже модифицированный и улучшенный продукт. Так вот, АСЖ и страховщики жизни очень много сделали за этот год. Я очень впечатлен тем, как наши коллеги работали над этим: с большим энтузиазмом, отрывались от собственного бизнеса ради пропаганды и правильных лоббистских усилий. И это не прошло даром. Надо будет продолжать начатое, но нельзя закрывать глаза на тот факт, что, если покупательная способность населения будет падать, то только самые передовые, понимающие граждане, видя, что национальная валюта падает, поймут, что можно по крайней мере застраховать свою жизнь и все-таки получить какой-то доход; только эта передовая часть будет это делать, на массового потребителя рассчитывать нельзя. Поэтому кризис нанесет и по этому сегменту страхования ощутимый удар. Предпосылки для роста есть, но есть и краткосрочные проблемы с доходами. В среднесрочной перспективе не готов вам сказать. А в долгосрочной — тенденция роста объективна, абсолютно в этом уверен.

Павел Самиев: А в банкостраховании кроме страхования жизни какие-то еще сегменты могут «выстрелить» в продажах через банки? Любые другие продажи, в том числе и коробочные продукты.

Игорь Юргенс: В Испании, Италии, во Франции банкострахование весьма развито; вообще, в континентально-европейских странах оно сработало хорошо. В англосаксонских странах немного другая картина, а в развивающихся очень разные результаты. Поэтому сказать, что банкострахование — это наша передовая линейная модель, не могу. Чисто философски можно, с моей точки зрения, пойти по пути создания континентальной модели из-за огромной территории, но для этого надо очень многое сделать. Пока передовое мышление Германа Оскаровича Грефа приносит свой безусловный положительный результат. Как будет дальше — зависит от личностного фактора, в какую бизнес-модель веришь или не веришь. ЦБ, я думаю, будет поощрять такой подход, и я бы на месте регулятора поощрял его с учетом большой российской территории.

Павел Самиев: Еще один вопрос — финансовая устойчивость участников рынка. Этот вопрос последние два года очень активно обсуждается, в том числе и с точки зрения регулятора, потому что есть борьба за чистоту рядов. Ушел ряд компаний, у которых не было достаточного объема качественных активов, зато были проблемы либо с ликвидностью, либо с убыточностью, либо с другими финансовым параметрами. Рынок уже, конечно, прошел большой путь по очищению и улучшению вместе с регулятором. Не все продолжают идти дальше: многие компании, которые действительно вызывали сомнения с точки зрения финансовой устойчивости, уже с рынка удалены. И это очень правильно. Но сейчас, с другой стороны, есть давление на рынок извне, потому что даже те компании, которые добросовестно формировали резервы, имеют нормальный, качественный набор активов, в общем, стараются выдерживать финансовые показатели на нормальном уровне, конечно, испытывают огромное давление со стороны разных факторов. Это не только убыточность и падение спроса, но и проблемы банковского рынка, которые очень сильно влияют на страховщиков. Мы знаем много подобных случаев — последний, например, Внешпромбанк, который удовлетворял всем требованиям с точки зрения размещения резервов (и ряд страховых компаний размещался там). К сожалению, мы знаем, чем закончилась эта история. Так вот, со стороны регулятора меры приняты, но риски все растут. Можно ли сказать, что сейчас мы уже прошли основной этап очищения рынка от недобросовестных участников, а также что ситуация с финансовой устойчивостью не может выйти из-под контроля?

Игорь Юргенс: Думаю, к сожалению, нельзя. Мы с вами говорили в начале беседы, что любая современная экономика — это экономика ожиданий, и при такой волатильности финансовых рынков, собственной национальной валюты и всего остального, что окружает страховщика, это высокорисковая экономика. Часть бизнесменов пришли сюда просто заработать, а что они будут делать? Они будут бежать, если запахнет жареным. Они будут оптимизировать свои издержки. Это даже не будет означать, что они очень непорядочные люди, хотя бывают и откровенно мошенники, но таких на рынке, кажется, не осталось.

Тем не менее есть инвесторы и бренды, которые отсюда не уйдут. Но эффект (его можно назвать «тревожностью инвесторов») будет сохраняться всегда, а соответственно, практика хеджирования таких рисков у каждого человека будет своя, включая не совсем те подходы, которые будут устраивать страхователя. Но для ВСС это означает, что надо каждодневно работать с Центральным банком, в том числе по резервам, качеству активов и всему остальному спектру показателей страховых компаний.

С другой стороны, важно не перегнуть палку. Вот сейчас идет диалог по поводу инвестиций в недвижимость. В настоящий момент нам кажется, что Центральный банк предлагает слишком консервативный вариант. Да, есть реальные истории инвестиций страховщиков в какие-то строения, представляемые как дворцы. Но все же нельзя запрещать инвестирование в недвижимость, кроме своих офисов, как направление деятельности, Мы сделали соответствующий анализ — как международный, так и наш внутренний, и выводы таковы: недвижимость, без сомнения, хороший актив. Во всем мире он — один из основных для страховщиков, но это такая недвижимость, по которой есть оценка, все правильно оформлено и по которой нет сомнений в ее стоимости и реальности. Мы предлагаем скорректировать требования, чтобы, с одной стороны, бороться за финансовую устойчивость, а с другой стороны, не ущемлять добросовестных участников рынка.

Это один из примеров того, как сообщество, взгляды которого концентрируются в его общественном объединении, должно вести диалог с Центральным банком. У нас нет ощущения, что власть дает указания и не спрашивает, как они будут реализовываться. Наш мегарегулятор склонен к конструктивному диалогу, и этим надо дорожить, это надо грамотно использовать.

Павел Самиев: А механизм санации страховщиков поможет дальше чистить рынок, нужен он страховщикам?

Игорь Юргенс: Мы настаиваем на том, что, конечно, нужен. Действительно крупные компании знают, как разбираться с проблемными портфелями, как можно было бы оздоровить и оживить проблемные компании. И санаторы из числа рыночных игроков, конечно, могли бы взять правильный портфель, а неправильный списать и рассчитаться более грамотно, чем, предположим, любое другое ведомство.

АСВ в банкротстве готово участвовать, в санации — нет. Мало специалистов, нет инфраструктуры. Строго говоря, они будут тогда нанимать таких же людей, которые работают по совместительству в АСВ по санации и в страховой компании. Зачем? Поэтому мы считаем, что мы должны участвовать в санациях, для этого срочно нужен механизм. Цена такого участия, порядок и формы финансирования, критерии выбора санатора, решения о санации и, конечно, сам механизм — за Центральным банком. Мы свое предложение сделали, и первая десятка абсолютно готова стать санаторами и снять головную боль с регулятора.

Павел Самиев: Каковы прогнозы на этот год, в двух словах? Наверное, нет смысла обсуждать драйверы роста, хотя, может быть, и есть какие-то локальные точки роста. Но хотелось бы все же услышать общий прогноз на этот год.

Игорь Юргенс: Это будет год дальнейшей консолидации, дальнейшего укрепления переговорных позиций с властью, и власть дает эту возможность путем создания СРО; это будет год дальнейшей оптимизации бизнес-процессов и структур в самих компаниях, год решительных шагов в области государственного и частного партнерства. Начиная с той же «ЭРА-ГЛОНАСС» и заканчивая перестраховочной госкомпанией и теми же санациями. Это то, чем заниматься на растущем рынке руки не доходят — надо зарабатывать, и как раз можно и нужно делать сейчас. Это год подготовки к тому, что после кризиса мы все-таки начнем расти. Каждый кризис заканчивается выходом из него и новым циклом подъема. Чтобы мы были к этому готовы уже с более современным подходом и с хорошим механизмом. По цифрам рано говорить. Мы триллион собирали, полтриллиона выплачивали, остальное — резервы. Думаю, такая пропорция сохранится . Вырастем мы на 2% или на 4%, или упадем на те же 2% — это сейчас не так уж важно. Тем не менее в связи с девальвацией, с инфляционными процессами думаю, что все-таки что-то мы прибавим, но совсем немного. На уровне погрешности. Безусловно, оптимизм внушают именно технологические и институциональные изменения. Действительно, даже стагнация рынка не так страшна, если есть правильные, качественные изменения. Рынок развивается, даже когда не растет.

В материале упоминаются: Компании, организации: Агентство по страхованию вкладов (АСВ) 767 Ассоциация страховщиков жизни (АСЖ) 545 Всероссийский союз страховщиков (ВСС) 12251 Государственная Дума Российской Федерации (Госдума РФ) 14928 НАФИ (Национальное агентство финансовых исследований) 458 Российский Союз Автостраховщиков (РСА) 19641 Центральный банк Российской Федерации (Центробанк, Банк России, ЦБ РФ) 35475 Персоны: Самиев Павел Александрович Юргенс Игорь Юрьевич

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »